В очевидной гибридности концепта, вынесенного в название выпуска, заключается желание не просто рассмотреть ряд межжанровых образований, но — обнаружить некую точку взаимопроникновения литературы и театра.

Помимо существования сценического жанра литературного перформанса и постановки недраматических текстов (что можно было бы называть лирическим и эпическим театром) речь может идти о своеобразной драматургичности самого акта создания/реализации литературного произведения: ведь если существует сцена письма (согласно мысли Ж. Деррида), то должна быть и соответствующая драматургия, заслуживающая теоретического рассмотрения. Наконец письмо, понятое как акт, как действие, становится объектом общей теории перформативности.

Таким образом, эту формулу можно читать двояко (в чём и заключается различие сценариев прочтения): она стремится теоретизировать драматургию, характеризующую сам акт письма, и вместе с тем очертить некое скопление драматургических опытов и интуиций, обнаруживающих своим родовым условием (литературные, недраматические) тексты. Соответственно этому разделению материалы номера распределяются между полюсами теории письма и теории (дискурсивного, постдраматического) театра.

Удерживание этого концептуального напряжения заставляет нас и литературу, и театр понимать соответственно —  накладывая диспозитивы письма и игры друг на друга: обнаруживать театральные машины в современной литературе, разрушающей «четвёртую стену» произведения и провоцирующей (порой довольно бескомпромиссно) участие читателя, в то же самое время, что и представлять театральное действие как пишущийся в данный момент сценарий, свидетелем или даже участником чего по ошибке или уловке автора становится зритель.