Когда Сенатская площадь была очищена от мятежников, в Зимнем дворце была сделана попытка дать официальную версию возмутительного происшествия. Описание мятежа появилось на другой день в «Прибавлении» к «Санкт-Петербургским ведомостям»… Он был представлен как бунт горстки «безумцев», не нашедших «себе других пособников, кроме немногих пьяных солдат и немногих же людей из черни, также пьяных», которыми «начальствовали семь или восемь обер-офицеров, к коим присоединилось несколько человек гнусного вида во фраках».

До 14 декабря Пушкин был современником совершающейся истории, заносившим важнейшие события общественной и личной жизни в уничтоженные «при открытии несчастного заговора» автобиографические «Записки». Сенатская площадь изменила «точку зрения» поэта, осознавшего историю как развертывание истины: «Не будем ни суеверны, ни односторонни — как фр<анцузские> трагики; но взглянем на трагедию взглядом Шекспира». Это относилось и к «взгляду» на «исторический день» 13 июля, ставший для Пушкина и всего декабристского окружения личной трагедией: получив сообщение о казни, Вяземский, например, записал: «Для меня этот день ужаснее 14-го».

Сохранившиеся записи поэта о «современных происшествиях» имеют значение исторического источника. Раскрыть возникающий добавочный смысл и прочесть пушкинский документальный текст, механизм понимания которого не был в полной мере предусмотрен его автором, является задачей реконструкции, превращающей исторический документ в факт истории культуры.

ИД «Мiръ» | ISBN: 978-5-98846-105-0 | 2015 г. | 520 стр. | твёрдый

630
нет в наличии